Долгомил, Пересмагов сын

Игрок: Ты?
Раса:	Маланиец.
Возраст:	Родился в 283 году месяца Посева четвертого дня в День Морей. 20 Лет
Происхождение:	Родом из Алидской Республики, небольшой деревеньки в дне ходьбы от Калитограда.
Деятельность:	Китобой.
Вероисповедание:	Новое Язычество.
Мировоззрение:	Неизвестно.

Внешность

Юноша хорош собой. Он высок, где-то 190 ногтей, и весь его вид выражает ту же возвышенность. Он не тучен и не мощен, но нельзя сказать, что худощав. Тело его крепкое, хотя мускулатура не рельефна и слабо выделена. Щеки скорее впалые, чем округлые, а подбородок скорее остр. Долгомил не создает впечатление грузного мужчины, скорее окрепшего юноши, да и его вес этого ему, впрочем, и не позволит - 90 золотых мир. Таким образом походка юноши легка, уверенна, быстра, при своем немалом росте он ходит прилично быстро, из-за чего везде успевает. В этом ему помогают натренированные ноги, долгое стояние на качающейся лодке дает превосходную подготовку, да и, пока молод, ему часто поручают работу носильщика. Ступни широкие и нормального для его роста размера, пальцы на ногах прямые. Казалось бы, всё говорит о том, что ходит юноша – красиво. Так оно и есть. Торс Долгомила также развит, живот подтянут и не успел ещё обрюзжать от попоек после каждого выхода в море. Стан прямой, гордый, как и широкие плечи. Со стороны видно, что основная деятельность юноши приходится на броски руками, точнее, левой рукой, из-за чего та выглядит чуть толще и сильнее. Также руки кажутся немного длиннее чем следовало бы им быть, но юноша от этого не страдает. Ногти маланиец старается держать ухоженными, да и гнойник заработать было бы весьма неприятно. Шея мощной не кажется, скорее длинной, но не хрупкой. Голову юноша держит слегка приподнятой, но впечатления, что Долгомил заносчив и смотрит на всех свысока не создается. Маланийца боги наделили мужской красотой сполна. Ясные глаза, холодным взором, казалось бы, так и норовят заглянуть в самую душу всего сущего, но от этого не становится зябко, быть может, от того, что за этими светло-карими дверьми в душу юноши горит тусклый огонь ещё не угасших надежд. Нос не толст, опять же, прям, что придает лицу юноши некое стремление вперед. Губы тонки, а из-за долгого пребывания в бурных водах - где неистовый ветер порой не стихает часами – обветрены, из-за этого же кожа юноши груба не по годам, особенно лица, даже небольшая растительность не может этого скрыть, впрочем, не потрогав вряд ли кто-то сможет точно сказать. У Долгомила очень мягкие вьющиеся светлые волосы, которые при своей длине, а это почти до лопаток, завораживают ни одну случайную даму. Во время работы, правда, они собраны в хвост, а морская вода делает их жесткими, но не всегда же сиять! В одежде Долгомил был бы разборчив, если бы было из чего выбирать, а так повседневные рубаха и штаны, будет хорошо, если утепленные или с улучшенной сопротивляемостью воде, к рубахе часто пояс с простым рисунком. Сапоги, в которых и удобно, и не холодно. А в случае надобности - теплый тулуп.

Характер и мировоззрение

Все кругом считают, что Долгомил – очень вежливый парень. Действительно, он в разговоре рассудителен и не конфликтен, впрочем, неразговорчив, может быть просто ни с кем у него так интересы и не схлестнулись, пока ещё. Юноша любит основательный подход, правда, из-за своей работы он часто переключается на быстрое принятие решений, что выходит, впрочем, неплохо, но из-за дискомфорта, который он испытывает, потом обычно раздражителен, что проявляется, быть может, в излишней сдержанности, а, впрочем, главное – в нелюдимости. Долгомил добр и заботлив, по мере своего взросления для него всегда был хороший пример – его отец. На которого юноша и сейчас очень походит. А недавняя, утрата отца стала серьезным ударом, но с китобоями такое случается часто, да и время уже успело изгладить шрам на сердце, но раз в год Долгомил скорбит по всем не вернувшимся из моря, в такие дни, и в близкие к ним дни, юноша вообще старается избегать общения. Хотя раньше, в мальчишечьем возрасте, он весело играл со сверстниками, познавая секреты искусства общения, шуточно играя с товарищами в "войну", повышая свои никчемные навыки в этом умении, а также в умении соблазнять девушек, да чем только молодежь не тешилась, но с возрастом это постепенно уходило. С противоположным полом Долгомил ведет себя продуманней, часто не позволяя чего-то, что, на его взгляд, будет мерзко. Хотя, партнерш юноша ещё долгих не имел, а ту самую, и подавно, не нашел. Маланиец привычно относится к смерти, на кровь он насмотрелся с достаточно раннего возраста, а криков умирающих животных также наслушался вдовль, он считает смерть мерзким, но необходимым делом. «Все рано или поздно уйдут» - думает юноша, - «Я могу только это приблизить». С год уже как Долгомил стал замечать, что смакует эти предсмертные моменты, скорее даже интересуется: глазами, эмоциями, которые испытывают звери перед тем, как отправится Туда, а иногда в таких мечтах, от которых сразу следует отмахиваться, он думает о том, что же чувствует человек. Маланиец не видел смерть отца. Однажды на одной охоте соседнюю лодку кит размазжил хвостом в дребезги, а глаз утопающих под ударами хвоста кита не видно, зато слышны захлебывающиеся крики. Долгомил ничего не может поделать со своими мыслями, а потому отдается им. Он имеет мечту однажды занять место на носу стоящего и метать в кита гарпун, видя глаза животного, ощутившего первую боль от его руки, а пока, довольствуясь лишь закалыванием копьем, и срезанием мяса, юноша старается каждый день уделять время тренировкам с гарпуном. У Долгомила развито чувство дружеской привязанности, особенно после выпивки, которую парень презирает, но иногда отказаться не может. Вообще Долгомил и застолья находятся в противоречивых отношениях, с одной стороны традиция есть традиция, а с другой, не может этот парень выносить долгого пустого шума. В такие моменты в нем борются две сущности, что может даже отразиться на лице, и борьба эта идет с переменным успехом. Буквально может дойти до того, что маланиец встанет и выйдет из-за стола не с того ни с его, или же наоборот внезапно включится в оживленный разговор, хотя до этого рыбой молчал. А чтобы вступать в такие разговоры юноше нужно хоть где-то практиковаться, и хоть как-то познавать мир вокруг, с книгами он не дружит, хотя читать обучен, поэтому предпочитает получать знания в разговорах тет-а-тет с людьми, которых он считает интересными и полезными для общения. Можно сказать, что чем меньше компания, тем спокойней и уверенней себя чувствует Долгомил. Маланиец вырос в духе нового язычества, и чтит богов, как ему это привили, единственное что, отец его – бывалый моряк, успевший навидаться многого, приобщил сына к некому почитанию Красной рыбы Хольми – божества северян, а укреплением к этому способствовало то, что среди китобоев достаточно часто встречаются верующие именно в это поверие северного язычества. Долгомил, как и любой молодой юноша, иногда думает о богах и о том, как все устроено, наслушавшись разных мнений, он пришел к выводу, что языческие боги - все обладают равными правами на души людей, вопрос только в том, каких в своем сердце восхвалять, чтобы они защитили тебя от кары тех, которых ты не выбрал.

Характеристики

Сила: 7 – долгие выходы в море, тренировки с оружием закалили юношу и сделали его сильнее.
Крепость: 5 – травмы в таком опасном деле, как правило, либо несущественны, либо смертельны, Долгомил сносно переносит неожиданные удары судьбы.
Выносливость: 7 – продолжительная, монотонная работа, в постоянно качающейся лодке, хорошо развивает способность переносить долгие нагрузки.
Подвижность: 5 – бегает маланиец неплохо, но редко прибегает к этому навыку, да и вообще к кому-либо быстрому перемещению.
Реакция: 6 – на охоте только зазевайся, сразу же рискуешь пойти на дно, и не важно, как хорошо ты умел плавать.
Гибкость: 5 – этот навык Долгимил почти не тренирует, он сохраняется только за счет повседневных движений, да и юного возраста.
Эрудиция: 5 – все же разговоры с интересными людьми полезны, но не всегда бывают познавательны.
Концентрация: 6 – очень важно в решающий момент попасть копьем точно в цель, чтобы оно не отлетело в воду, а прикончило наконец-то беснующееся животное.
Сила воли: 5 – маланиец редко вступал в ситуации, где это умение хоть как-то проявилось, скорее предпочитал их избегать.
Удача:5 – все-таки нужно обладать везением, чтобы, после первого же выхода в море, твое утопленное тело не оплакивали близкие.
Меры Крови: 25
Маг. Потенциал: 0

Навыки

Древковое оружие – ученик. Долгомил обучался ещё с раннего возраста бою с копьем. Несмотря на умелое обращение, о тактике ведения боя Долгомил имеет только понятия на уровне мальчишеских шуточных драк. Кроме копья Долгомил умеет обращаться с гарпуном.

Метательное оружие – ученик. Также важный для китобоя навык, пусть кит и велик, но кидать копье или гарпун часто приходится с не малых расстояний, этому умению Долгомил также обучается с детства.

Колюще-режущее оружие – новичок. Держать нож – также полезный навык, даже в повседневной жизни.

Медицина – новичок. Необходимый навык, который Долгомил медленно развивает, в виду того, что пока, слава богам, он ему не пригождался.

Выживание – ученик. Живой интерес к родной природе побудили юного маланийца заинтересоваться тем, а как жить без всех благ.

Долгомил умеет плавать. У него развито прекрасное чувство равновесия, которое позволяло ему стоят и при волнах в небольшой лодке.

Искусство подражания голосом - талант Долгомила заключается в том, что он может голосом имитировать самые разные шумы, голоса животных, а может даже и тембры людей, быть может это не раскрытый музыкальный слух?

Имущество

Скрамасакс

На Майдах маланиец только попал и обжиться тамошними вещами ещё не успел, на момент переноса, следует сказать, что очень неожиданного, при себе Долгомил имел всего лишь небольшую сумку, в которой у него осталось 1 марка 22 дуката. Также имеется скрамасакс с рукоятью 12 ногтей и клинком в 25 ногтей. Клинок со расширяющимся к концу обухом, со скосом, позволяет наносить рубящие удары, при необходимости. Рукоять выполнена из дерева, обмотана тонкой веревкой. Нож храниться в кожаных ножнах, находящихся на поясе.

Гарпун (Второй сверху)

Кроме того, при китобое оказалось его профессиональное оружие – гарпун, который находится сейчас в хорошем состоянии. Представляет он собой железный наконечник копья с выдающимися краями, которые обеспечивают проблематичное извлечение оружия назад. Наконечник прочно закреплён на деревянном древке с помощью веревок. Вместе с древком гарпун в длину составляет где-то 4 локтя, что немного меньше чем рост его обладателя.

Из одежды на момент переноса на Долгомиле были его извечные кожаные сапоги, с заткнутым туда ножом, тряпичные обмотки на ноги, чтобы обувь не терла. Штаны из плотной ткани, рубаха льняная, теплый шерстяной кафтан, шапка из той же шерсти.

Биография

В тот день, когда Время Волка уже уступило свои права Времени Медведя – подлый хищник трусливо убегал поджав хвост при виде пробуждения великого гиганта - когда, тогда ещё не старый, Пересмаг, простившись с женой, отправился на очередную охоту, тогда-то Верме ниспослала на этот свет мальчика, которому суждено было прожить бренную жизнь на этом суровом, холодном острове - оплоте нежности северных народов - в тепле недолгой материнской любви, и в вечном стремлении к своему отцу, который так и не увидит, чего добьется его сын.

Долгомил родился в счастливой семье, был первенцем. Отец его – китобой, часто уходил на промысел и всегда на долго. Маленький маланиец же часто оставался с матерью, которая, выполняя работу по дому, ведя небольшой огород, а зимними вечерами занимаясь рукоделием. Сына она отпускала играть со сверстниками, а игры это были либо «потешные», шуточные бои и сражения, либо же какие-либо походы, с целью осмотреть местность. Благо в этой части страны, впрочем, как и по всей Алидской республике, монстров, которые могли бы причинить серьезный вред детям, не водилось, несмотря на близость к границе Паранского союза, а если бы такие появились, то тут же рисковали быть изгнанными деревенскими мужиками, или уже стражниками.
Пересмаг по долгу пропадал в морях, а когда возвращался, пропитанный солью и ветром, как правило, уделял, на сколько мог, много времени сыну, в котором души не чаял. Китобойный промысел был опасен и был в почете, потому нужды семья почти не испытывала, но и роскоши не видала, в деревне почиталась.
Словом, малое ребячество Долгомилово проходило как нельзя лучше. Отец однажды выстругал ему превосходное деревянное копье, которое мальчик чрезвычайно полюбил, а Пересмаг пообещал сыну, что, когда тот вырастет, найдет способ пристроить мальчика туда, где его обучать боевому искусству. Выходя в море с Паранцами, а также иногда в команде оказывались северяне, Пересмаг понял, что лучше уметь противостоять миру. И чем крепче твои умения, тем лучше.
Но не долго длилась идилия. Мать Долгомила забеременела вновь. И семилетний мальчуган, сперва недоумевал, но, когда ему объяснили, что всё это значит, очень обрадовался брату. Теперь матушка преимущественно лежала, в дом начала часто ходить соседка, помогавшая вести хозяйство. Долгомил же дома появлялся лишь во время трапез и на ночь, остальное время проводя на улице. Долго ли коротко ли, пришло время родов. В тот день отец ещё не вернулся с промысла, хотя отсутствовал уже свыше шести дней. Долгомила не пускали в родную избу и ночевать также отправили в дом к соседке, постелив мальчику на одном из сундуков. Всю ночь маленький маланиец пролежал без сна, по крайней мере ему так показалось, в первый раз ему доводилось ночевать не дома, да и с матерью впервые на его памяти приключилось что-то.
Долгомил проснулся поздно, петухи уже давно отпели, а соседка, видимо не желая будить гостя, куда-то тихо ушла. Маланиец вскочил и побежал скорее домой. На пороге своей избы мальчик встретил отца. От того пахло морем, дорожной пылью, глаза его были красными. Пересмаг крепко обнял сына. Долгимил вспомнил о первоначальной цели своей спешки, он выскользнул из рук Пересмага, которые было пытались удержать его, и вбежал в дом. У ложа сидела соседка, склонив голову на лежанке лежала матушка, бледная, ничем сверху не укрытая, с открытыми остекленелыми глазами, смотрящими в черный потолок. Мальчик подбежал к матушке, лег подле ней, прижался к любимому телу, оно было холодным и никак не ответило на его прикосновение. Тут Долгомила нагнал отец, он взял упирающегося сына на руки, мальчик упирался не сильно, из-за того, что прибывал некоем шоке, и вынес его за порог, крепко-крепко крепко обняв. - Не смилостивилась на этот раз Салайнэ, и забрала нашу матушку к себе, под бок.
Дрожащим голосом пояснил сыну Пересмаг и, опустив голову вниз, чуть заметно затрясся. Долгомил не хотел понимать, что ему сейчас промолвил отец, не хотел верить, но, когда отец промолчал уже больше, чем сгорает одна тонкая свеча, тогда юный маланиец не выдержал и тоже, поддавшись чувствам отца, горько заплакал.

Травма детства от потери матери до сиз пор даёт изредка о себе знать, но жизнь беспощадно шла дальше. Долгомил стал менее общительным, более задумчивым и как-бы отстраненным. Его впредь уже не так забавляли детские игры. Ему казались они ненатуральными, крика «Ты убит» не хватала его исковерканному воображению. Все было ненастоящим. Юный маланиец не мог забыть остекленелых глаз, смотрящий куда-то сквозь, холодно и тускло.
Теперь, на время пока отец выходил на промысел, а сын его был ещё слишком мал для того, чтобы брать его с собой, Долгомил был пристроен к одному знакомому Пересмага, который жил ближе к окраине деревни, около небольшого грязного озерка, имел своих двоих детей. Этот маланиец, что радушно согласился помогать старому другу, был родом из Паранского союза, а бабка была вообще северянка. Как бы то не было, а в деревне он выполнял роль некого старосты порядка. И пусть было мало в здешних краях хулиганов, но порой спьяну многие вздорили, и староста разнимал их увесистыми ударами палки, что раньше когда-то была учебным копьем. Сына своего этот маланиец (а имел он всего одного сына и одну дочь) обучал искусству ведения боя с кистенём– родным оружием его самого, умение сражаться которым он перенял ещё от своего отца. И Пересмаг, памятуя о давней мечте сына попросил за него. Соперник сыну паранца естественно бы не помешал потому сговорились оба родителя, Долгомилов отец, что в свободное от моря время будет забирать отпрыска, принося чего-то в качестве символичной платы, а отец Яролюба будет как родного сына обучать юного алидца, давать кров, еду и ночлег, пока Пересмаг пропадает на нелегком промысле.
Так, день за днем, Долгомил и его соперник Яролюб, который сперва полностью доминировал, совершенствовали свое мастерство во владении копьем, обучались тактикам ведения боя. Несколько раз им довелось сразится с такими же заинтересованными подростками из других деревень. Долгомил приобрел в своем извечном враге друга на всю жизнь. Вместе юноши проводили почти каждый день, даже несмотря на то, что Пересмаг был дома, и Долгомил ходил ночевать в свою избу. Пару раз друзья сами ходили в ближайшие деревни, опять же с целью показать себя и сравнить свое «мастерство» с мастерством воителей не из их родных земель, коих был раз, два – и обчелся. Случались и походы длинною в день, так что Долгомилу и Яролюбу приходилось делать привал по дороге. Но юношей не пугали долгие дороги, они наоборот старались получить максимум полезного от каждой минуты, проведенной вместе.
Но однажды настал тот день, когда Пересмаг взял сына с собой, на первую охоту Долгомила. Охоту на огромного, страшного зверя. На кита.
В тот день Долгомил проснулся задолго до рассвета и не от того, что рано лег спать, в груди его поднималось некое возбуждение, что ну не давала спокойно лежать, а заставляла поскорее выбежать на улицу, закричать, начать, совершить. Но было ещё слишком рано, и потому до первых петухов юноша проворочался в нетерпеливом ожидании. И вот долгожданные лучи Сириуса заскользили по извечно холодной земле, которую только Вепрь на свое короткое время наделил способностью зеленеть и плодоносить, скудно, но долгожданно радуя суровых жителей здешних краев. Долгомил вскочил, толкнул отца и бросился проверить собранное с вечера снаряжение. Пересмаг проснулся нехотя, медленно потягиваясь он осмотрелся вкруг себя, увидев, что сына уже нет на месте, вспомнил, что сегодня для их крохотной семьи большое событие. Сонный маланиец вышел за порог, столкнувшись там же с сыном, который уже бежал ещё раз разбудить отца.
Во второй раз тогда в своей жизни Долгомил увидел смерть, даже приложил к этому руку. Впечатление от этого сильно отразилось на самой сущности Алидца. Впредь смерть и жизнь были в его собственных руках. Он и до этого понимал, что его упражнения с копьем ведут далеко не к собиранию маков на бескрайних полях. Но это было увлечение юности, когда просто нравится, не думая о последствиях. Теперь он думал. По возвращению с моря Долгомил пошел с отцом, как это обычно было заведено, до Калитограда, куда пешим ходом было около дня, а бесконечная ярмарка там всегда готова была принять такой товар как китовое мясо. Пересмаг уже давно занимал не последние место на корабле, и доля его была внушительной, в отличии от доли сына, однако вместе они теперь должны были приносить домой денег, еды и нужных в хозяйстве вещей с лихвой. Первое впечатление о Калитограде сложилось у Долгомила скорее отрицательное – шумные людные улицы, грязь – ничто не шло вровень с небольшой деревушкой, где чистоплотные жители её всегда трепетно относились к порядку. Шумная ярмарка захватила отца и сына и понесла вперед.
Возвратились они в родимый дом лишь спустя три дня. Юный Алидец, Пересмагов сын, находясь ещё под впечатлением от убийства, от взгляда в глаза смерти, осознанном взгляде, впредь понимал, что он её и несет, а копье непосредственно для этого и было предназначено.
Долгомил стал больше времени проводить в одиночестве. Отец его не тревожил, хотя сперва беспокоился о перемене в характере сына, но продолжал брать его с собой и обучать ремеслу. На третий раз Долгомил уже освоился. На четвертый уловил суть. А после седьмой охоты… влюбился. Он стал смаковать моменты, когда кит, издыхая последней искрой жизни, издает стон, устремленный туда, куда скоро отправится и породивший его.
Вскоре Пересмаг стал главным гарпунером, получив корабельный гарпун, отличавшийся особо точной выделкой, всегда безупречной заточкой и чудовищной пробивной мощью. Долгомилу достался уже в постоянное пользование старый личный гарпун отца, который пусть и был изрядно потрепанным и часто нуждался в ремонте, но позволил бы юноше подготовиться к дальнейшему своему продвижение по карьерной лестнице охотника на кита.
Всё бы было хорошо, однако рано или поздно беда возвращается в дом. Отец и сын вновь были на промысле. На этот раз они загарпунили огромного кита, мяса которого должно было хватить на целое состояние. Но этот морской гигант был очень агрессивен, даже не смотря на то, что в него со всех сторон начали вонзаться копья, он не начал бездумно брыкаться, а как будто ведомый своими мыслями нацелено старался размолотить хвостом лодку. Пересмаг почувствовал опасность, даже успел крикнуть команде: «Берегись», некоторые попрыгали в воду со страху, в том числе и Долгомил,что спасло ему жизнь. Пересмаг не успел. И вечно ему теперь покоиться на дне неведомых морей на небывалой глубине.
В третий раз смерть жестоко ударила по судьбе молодого Алидца. Теперь он оставался один. И не то, чтобы редки были случаи смерти у китобоев, нет, просто всегда осознания своего одиночества в подлунном мире, которые беспощадно устраивают свой бесконечный хоровод, подавляет. Долгомил был убит морально, больше месяца он не общался практически ни с кем, благо запасов было много, а Время Волка выдалась не слишком суровой. К концу Времени Волка, быть может заскучав, а быть может это был единственный человек, к которому можно было пойти, молодой Алидец решил зайти к Яролюбу. Тот принял бывшего друга холодно, но с некой надеждой, хотя может это было сострадание к участи сына Пересмага. Как бы то ни было, разговорились.
Ко Времени Медведя Долгомил вновь продолжил поединки с Яролюбом, который за время их ссоры достиг небывалых высот в мастерстве, и догнать его уже никогда Алидец не смог. Однако теперь их взаимоотношения были скорее не как равный к равному, а как наставник к ученику, что немного удручало Долгомила, но всё равно в сравнении с тем состоянием, в котором сын Пересмага пребывал всё Время Волка, сейчас в его жизни цвели цветы.
Потом пришло время выходить в море. А так как никакого другого способа заработать на жизнь Долгомил не знал, то ему пришлось пересилить свои воспоминания. И, казалось бы, жизнь его на этом должна была потечь спокойно, далее нужно найти себе женщину, продолжить род, если прежде его самого не постигнет участь отца. Однако боги, видимо, приготовили молодому Алидцу другую судьбу.