Тухфа

Материал из Ascia Wiki
Перейти к:навигация, поиск
Тухфа
Игрок: Niino Kleist
Тухфа.jpg
Раса: Племя Крыла, факторум.
Возраст: Родилась седьмого дня месяца Дождя 278-го года. 25 лет.
Происхождение: Сафинский Шаниат, Альхафат.
Деятельность: Беглый раб-менестрель.
Вероисповедание: Находит Таохизм интересным верованием.
Мировоззрение: Мировоззрение - Хаотично-добрый.

Внешность

Туа богата на краски, эмоции и звуки. Издали, конечно, в глаза бросаются огромные темно-зеленые крылья с мелкими золотыми перышками на их предплечьях. Общий размах - около 4-метров, растут оные прямо из лопаток, часто служа подобием собачьего хвоста, реагируя на малейшую хозяйскую экспрессию. Женщина среднего роста, в районе 173 см, но едва ли достигает 43 кг - все дело в полых костях, львиную долю веса занимают перья и мышцы. Суховата для нормостеника - хорошо видны проступающие через кожу ребра, ключицы и кости таза, плечи уже бедер.

Тело гибкое, сильное и подвижное - такую пластику можно сравнить больше с акробатом, нежели с воином. Лишена всех притягательных черт аристократов, так популярных в более холодных странах: кожа у Туа смуглая, мягкая на ощупь. Шея, далекая от понятия “лебяжьей”, короткая и достаточно мощная, чтобы удержать тяжелую копну кудряшек. Волосы длинные, чуть ниже лопаток, темно-зеленого цвета. Ладони по-крестьянски широкие, грубые, покрытые мозолями. На тыльной стороне левой ладони выжжено клеймо с изображением уда и именем Рашида - хозяина факторума (уд - музыкальный инструмент, который указывает на ремесло раба). Последние фаланги пальцев имеют черствую кожу черного цвета и переходят в когти (1.5-2 см в длину). Грудная клетка объемная, с заметной упругой грудью. Чуть ниже левого плеча со спины виднеется небольшой шрам от колющего оружия. Четко прослеживается талия. Ноги выглядят длинней за счет звероподобной стопы, необходимой, чтобы сильнее отталкиваться от земли во время взлета без разбега. Кожа ниже голени чернеет, как и у фаланг пальцев рук, становится грубее и приобретает вид мелких чешуек. Пятка поставлена высоко над землей, Туфха пальцеходящая и на нее не опирается. Три пальца сильно вытянуты (около 8 см) с крепкими черными когтями серповидного типа (около 3-4 см, твёрдые, стачиваются от ходьбы). Четвертый задний коготь находится чуть левее и ниже пятки, земли не касается, служит для фиксации на поверхностях при приземлении.

На лице, шее, предплечьях и внутренней поверхности бедра наблюдаются родимые пятна золотого цвета - вероятно, рудименты птичьего камуфляжа. Также на спине вдоль позвоночника растет бледно-зеленый пух. Перья на всем теле, в зависимости от освещения, могут переливаться от темно-зеленого вплоть до лазурного. Волосяной покров на руках и ногах отсутствует. Ушная раковина состоит из длинного, острого, неподвижного хряща, который полностью оброс перьями и пухом, по форме ухо напоминает крыло бабочки. Лицо вытянуто, сужается к подбородку, черты плавные, правильные. Нос вздернут, рот большой с пухлыми темными губами. На щеках видны золотистые веснушки. Глаза у Туа птичьи, с широкой оранжевой радужкой, которая желтеет к зрачку и полностью скрывает склеру. Имеет развитое третье веко.

Туа из рода нехищных птиц. Ходит она легко, чуть припрыгивая, будто всякий раз стараясь взлететь. Пользуется активной жестикуляцией, в том числе и крыльями, нередко что-то (или кого-то) задевая, роняя или ударяя. Женщину, с ее отточенной пластикой, нельзя назвать неуклюжей, но габариты крыльев не сочетаются с тесным помещением, причиняя владелице немало неудобств в комнатах и коридорах. В движениях прослеживается резкость. Так как зрение факторума позволяет в считанные секунды рассмотреть все детали, может показаться невнимательной, быстро переключаясь с одного объекта на другой.

То ли попугаи по натуре своей лицедеи, то ли сказался опыт менестреля: Туа берет любые ноты, подражая не только людям, но и животным. Ее истинный голос звонкий и громкий. Женщина привыкла говорить быстро, тем не менее, четко проговаривая все слова.

Она часто широко улыбается, обнажая желтоватые зубы, а смеется, громко хрюкая и запрокидывая голову назад.

Характер

Яркая, шумная и суетливая Туа обожает громкую музыку, пестрые краски и нескончаемый поток людей. Как типичный представитель племени Крыла, женщина легко идет на контакт и старается найти индивидуальный подход к собеседнику. В ней нет предрассудков и навязанных стандартов.
Женщина принадлежит всему миру и одновременно является ничейной. Она ценит каждого встреченного друга, но ни за кого не держится. Легко отпускает, легко приобретает, очень трепетно относясь к личному пространству и собственной свободе. Однолюбка, как и повелось у ара - раз и на всю жизнь. Учитывая прошлое Туа, женщина очень рано научилась разделять удовольствие духа и плоти, не особо переживая не найти “того или ту самую”. Как и многие птицы, в кругу друзей стремится к долгому зрительному контакту, а вот долгих гляделок с незнакомцами старается избегать. Тухфа обожает находиться в центре внимания, неизменно перетягивая одеяло на себя. Любит обмениваться история и легендами, коллекционируя предания различных народов и рас.
Упряма, как стадо баранов, но не эгоцентрична - при разумных аргументах способна пересмотреть свою точку зрения. Эмпат, который, тем не менее, не умеет пользоваться собственными наблюдениями - не стоит обращаться к Туа за утешением, она сделает только хуже. Видит прекрасное буквально во всем, черпая вдохновение из, казалось бы, обыденных и неприглядных вещей.
По-плохому проста. Обладая острым языком, часто не держит оный за зубами. Конфликты предпочитает разрешать устно или, в случае неудачи, быстро уносит ноги.
Как и ее предкам ара, женщине свойственно непреодолимое любопытство и относительное бесстрашие. Любит по-птичьи болтаться вниз головой и карабкаться по вертикальным поверхностям - высоты, по понятным причинам, Туа не боится. Запоминает обидчиков, но не обиды. Наказания детства привили в женщине страх перед замкнутыми пространствами, вызывая приступы паники. Боится “большой воды”, так как не умеет плавать и понимает, что намокшие крылья неизменно потянут ко дну. Не любит близкий контакт с огнем из-за соображений безопасности. Опасается собак, но охотно сюсюкается с некрупными породами и щенками.
Всегда наслаждается отдыхом в компании птиц, даже не понимая их улюлюканья.
Не ест мясо, и подкупить женщину можно с помощью сладостей и фруктов. К лести относится скептически, но с удовольствием примет неуклюжие комплименты от всего сердца.
Симпатизирует больше простому люду, нежели богачам, хотя сама обожает блестящие украшения и богатые наряды. После отрицательного опыта с алхимиками, недолюбливает всю магию и магов как таковых. Сторонится, как огня, обладателей аспектов. Не любит зазнаек и фанатиков.
Когда ничего не осталось, чтобы пойти вперед, нужно отступить назад. Тухфа хочет узнать о мире как можно больше и исполнить детские мечты: увидеть холодный песок, смешных мечников в железе и большую воду. И узнать, где еще ошибались люди, считавшие себя умнее нее.

Характеристики

Всего: 61

  • Сила – 4
  • Крепость – 3
  • Выносливость – 6
  • Подвижность – 7
  • Реакция – 9
  • Гибкость – 7
  • Эрудиция – 4
  • Концентрация – 6
  • Сила воли – 6
  • Магический потенциал - 0
  • Удача - 9
  • Меры Крови - 20

Навыки

Боевые:

  • Колюще-режущее оружие (нож, кинжал) - новичок
  • Особое оружие (кнут) - ученик

Бытовые и научные навыки:

  • Знание языков и обычаев - ученик (цинтохайский - родной, говорит на наль-шариме. Может читать и писать на нем, знает цинтохайские обычаи и традиции. На тамриде только говорит, может прочитать простые слова, знает самые популярные традиции народа. Может изъясняться на тамрид-дель-шариме, понимая собеседника. Арамейский знает хуже среднего, понабравшись его от общения с иностранцами, с жутким акцентом и помогая себе жестами. Не умеет ни писать, ни читать, не знает никаких традиций и обычаев).
  • Выживание - ученик. Сможет узнать наиболее популярные фрукты и ягоды и устроиться на безопасный ночлег так, чтобы не замерзнуть и не попасться в лапы к хищникам. Не умеет ловить дичь и разводить огонь.

Прочее:

  • Виртуозно играет на уде. Понимает принцип работы с прочими струнными.
  • Имеет красивый поставленный голос, коим зарабатывает себе на жизнь. Сюда же можно отнести подражание женским и детским голосам, а также ранее услышанным животным.
  • Умеет произносить фразы на неизвестном языке практически без акцента, даже не зная смысла сказанного. К сожалению, долго в голове они не задерживаются.
  • Обладает птичьим зрением: различает в 3 раза больше красок, четче видит передвигающиеся предметы, что помогает при полете, но ночью без освещения становится практически слепой.
  • Часто танцует отсебятину, но также обучена традиционным танцам сафинов и кандийцев.
  • Как ни странно - летает. Сил взять попутчика или тяжелую поклажу не хватит. Зато может создавать мощные воздушные потоки, сбивая слабых противников с ног и осыпая более сильных пылью и прочей грязью. Несмотря на хрупкие полые кости, вес перьев и мышц на крыльях позволяет нанести ими заметный урон, сравнимый с ударом шестом или ногой.

Имущество

  • Охотничий нож. Длина клинка: 145 мм, толщина: 2,4 мм, ширина: 30 мм, длина рукояти: 125 мм, вес: 200 г. Материал клинка: сталь, рукояти: дерево. Скрыт в ножнах, которые крепятся к ремню на правом бедре.
  • Кнут (традиционный казачий). Длина плети (кожа): 300 см, длина рукояти(дерево): 28 см. Крекер сплетен из конского волоса. Висит на поясе, привязанный плетенной веревкой из кожи.
  • Уд - струнный щипковый инструмент. Крепится за спиной на ремешки.
  • Одежда: верхняя часть беледи - топ с открытой спиной из темного атласа, расшит золотыми и зелеными нитями. Пышные цветастые юбки. Вязаная кофта из шерсти с широкими самодельными прорезями для крыльев. Старый поношенный плащ, способный укрыть женщину с макушки до пяток, носит на себе. Левая кисть перевязана грязной тканью.
  • В складках юбок в потайном кармашке - небольшой кошель из вязанной ткани. Внутри лежат две цинтохайских рупии и четыре дуката и десять серебряных монет. Где-то там же покоится гребень и две спицы для закалывания волос.

Биография

Халифа ибн-Зайд Аль-Нахайян, работорговец, обосновавшийся в Альхафате, называет себя заводчиком по ряду причин: он не довольствуется привезенными невольниками, а выводит оных сам, обладает цепким взглядом, способным выцепить редкости в самом зачатке, и, как бывший владелец скакунов, обладает богатыми познаниями в генетике и разведении. Его шедевры (а иначе их не назовешь) подняли мужчину из обычного торговца до Эмира.

К рождению Туа Халифа готовился несколько лет. После пары неудачных попыток и отбракованных особей на свет появился ничем непримечательный младенец с парой недоразвитых рук, что уродливо топорщились прямо из-за спины. Ребенка сразу отняли от матери и пристроили к кормилицам, и через пару месяц, когда крылья обросли детским пухом, стало понятно, чему Халифа так радовался.

Фара - как называли всех особей женского пола, - росла бойкой, любознательной и шумной. Ей позволялось многое, но и одновременно ничего. Халифа прекрасно знал, что нужно жеребенку, чтобы вырасти здоровым и красивым, но птицы - совершенно иное дело. Боясь, что Фара начнет хиреть в четырех стенах, мужчина согласился выпускать ребенка во внутренний дворик, где имелся прелестный сад с фонтаном. Он надеялся, что девочка вскоре начнет летать, но ни сиделки, ни охранники, постоянно окружающие факторума, не могли ничем помочь.

Прогулки сменялись постоянными учителями. Фара изучала грамоту, счет и историю (разумеется, только “правильную”), пела, танцевала и училась вышивать. Девочке даже дозволялись вольные разговоры со своими учителями, потому что Халифа планировал вырастить интересную рабыню-собеседницу, которая могла бы скрасить скучные хозяйские вечера.

Но как бы быстро Фара не росла, ее крылья оставались маленькими и недоразвитыми. Какой смысл в мече, если воин не знает, с какой стороны его держать? К чему лошади четыре ноги, если та не сможет ни нести всадника, ни тянуть поклажу? Кому нужна птица, неумеющая летать? Халифа не желал довольствоваться только красивым видом - у него была сотня рабынь, намного красивее крылатой Фары. С рогами, усами, хвостами и изумительными кошачьими ушами. Нет, девочка должна была полететь.

Халифа приглашал лучших алхимиков и магов. Ей тянули крылья, изнуряли странными диетами, морозили тело, разогревали до немыслимых температур, толкали с возвышенности, подхватывая внизу магией, даже был план вселить в тело девочки аспекта. Но от него быстро пришлось отказаться, когда Фара, то ли неверно истолковав сказанное, то ли представив перспективу делить разум, впала в дикую истерику. Остановились на старом полуслепом алхимике с учеником. Он представился Жабой, и Фара невзлюбила Жабу с самого начала. Каждый день он поил ее жуткой киселеобразной жижей, горькой на вкус и мерзкой на запах. От пойла Фару мучали кошмары по ночам, а днем - приступы диареи, но Халифа начал замечать, как у шестилетнего ребенка начали удлиняться крылья, и пух птенца сменялся красивыми темно-зелеными перьями. Красивые каштановые волосы, к слову, тоже приобрели цвет перьев. И выпитого пойла. Оставив вечное напоминание о глупом Жабе с его глупыми фокусами.

Сама Фара не понимала, чем болящие по ночам, стремительно растущие крылья, тяжелые и неуклюжие, были лучше тех аккуратных крылышек. К восьми годам они окрепли настолько, что могли держать девочку над землей, но летать она все еще не могла. Тогда Халифа пригласил факторума из племени Крыла - ее первого родича, с которым мужчина позволил контактировать. Это было странное существо, похожее на огромного журавля, с длинной шеей, длинным клювом и такими же длинными ногами. Вместо рук у него росли крылья, которыми он любил лишний раз помахать.

Журавля звали Жан. Фара не знала, откуда точно он родом, а мужчина и не признавался, но говорил со странным смешным акцентом, который очень девочке понравился. Жан видел прицелы арбалетов за колонами, он чувствовал на себе тяжелые взгляды стражников, готовых нашпиговать обоих стрелами, и потому не пытался сбежать. Журавль был первым наставником Фары, кто, несмотря на свой рост, не глядел на девочку сверху вниз. Он видел в ней, в первую очередь, человека, а не хороший товар. Они проводили долгие часы, растягиваясь, громко хлопая крыльями разговаривая обо всем на свете. Фара, до этого выглядевшая как почти сформировавшаяся женщина, сильно похудела. Исчезла выпирающая грудь, округлые бедра и здоровый женский животик. Появились выпирающие ребра и сильные, рельефные ноги.

Жан рассказывал о дальних странах. Об огромных морях, о людях, закованных в броню, о прелестных женщинах с кожей белее снега. О снеге - мокром и холодном песке. О духах, которые не были обязаны подчиняться человеку, как и факторумы. Журавль отличался от прошлых учителей. Простой, изящный и настоящий, мужчина запал в самое сердце Фары. Девочка старалась во всем подражать большой птице. Она научилась так же, как и он, танцевать, перебирая ногами и задирая высоко голову, летать, поднимая тучи пыли, и петь. Не о легендах, не о Шанах, далеких королях или богах. О чем-то приземленном, обычном и мирском.

Фара не знала, куда делся Жан, но однажды утром он просто не пришел в сад. Такие места всегда имеют много ушей, и, как только девочка научилась летать, старый факторум стал не нужен, но рабыне сказали, что он ушел, предпочтя ей свободу.

Жизнь продолжилась. В возрасте десяти лет ей стали показывать технику удовольствий как с мужчинами, так и с женщинами, и детство очень быстро кончилось. В остальное время девочку учили быть покорной, красивой, внимательной и услужливой.

Конечно, Фару наказывали, но не физически - следы от побоев сбивали будущую цену. Часто с ней могли по несколько дней не разговаривать, что для социальной птицы расценивалось сроду пытки. Могли кричать, оставлять без еды и прогулок, но самым жестоким наказанием оставался тесный маленький куб, куда ребенка помещали на несколько часов. Внутри, без света и достаточного количества воздуха, Фара не могла даже повернуть голову, отсчитывая долгие часы заточения.

Фару купил в возрасте двенадцати лет Рашид ибн-Саид Аль-Муктум, местный Карачи из соседнего города. Путешествуя по пустыни, девушка внезапно осознала, что Жан не был прав во всем. Свобода - странное, эфемерное создание, - представлялось совершенно бесполезным здесь, в жарких песках. Потому что в золотой клетке, где вкусно и вдоволь кормят, гладят и говорят, что делать, куда комфортнее, нежели в одиночестве и под палящим солнцем.

На месте рабыню осмотрел мрачный долговязый мужчина по имени Сауд. Только после того, как он удовлетворительно хмыкнул, на левой руке девушки выжгли музыкальный инструмент - дело ее жизни. У Рашида тоже были огромные сады с собранными со всего света животными и растениями. Там Тухфа, как ее нарек хозяин, проводила большую часть своего времени, а на ночь возвращалась в башню, где двери запирались, а окна были не больше горшка. Ей позволялось летать, разминая крылья, но только над садом и определенное время, под прицелом своеобразных баллист, построенных специально под приезд птицы.

По слухам, Сауд являлся бывшим рабом, но в результате неожиданного покушения спас жизнь Рашиду, за что и обрел свободу. Теперь он имел репутацию хорошего музыканта, чьи выступления слушал сам Шан. Правда или нет, но Сауд всегда носил перчатку на левой руке, а хозяин приобрел осшана - факторума-волчонка, что за пару лет вымахал в настоящего зверя.

С Волком Туа так и не смогла найти общий язык. Он был хмурый, грубый и всегда напоминал, что она здесь - просто рабыня, без права на собственное тело и душу. Птичка привыкла считать, что не приглянулась рабу-телохранителю, но иногда замечала на себе странный волчий взгляд, полный непонятной борьбы и вожделения. Несмотря на неприязнь мужчины, Туа всегда ощущала подле себя безмолвную волчью тень. На приемах, без согласия хозяина, никто не смел ее касаться. Девушка списывала это на щенячье желание угодить Рашиду, но как же странно он смотрел, когда очередной гость, с хозяйского разрешения, уводил менестреля в отдельную комнату...

Сауд стал учить юную птичку играть и петь. Нотная грамота девушке совсем не давалась, нудные лекции о музыкально-танцевальных драмах вгоняли в сон, и очень скоро мужчина, научив рабыню перебирать струны, забросил попытки приобщить Туа к искусству.

Тухфа росла легкоумной чудачкой, проводящей дни в компании простонародья: таких же рабынь, которые были обязаны ее сопровождать, и остальной прислуги дворца. Ее простой нрав, глупые шутки и птичье ребячество покорили сердца местных работников, а прелестный голос, трогательные песни и виртуозная игра на уде - хозяйских гостей. Многие просили Рашида провести ночь с прелестной певуньей, и хозяин не отказывал ни в единой просьбе.

Конфликт между мастером и ученицей зрел медленно и ощутимо только для Сауда. Мужчина был полной противоположностью девушке: серьезный, высокодуховный маэстро не мог взять в толк, чем заурядная рабыня могла удивить знатных господ. Он, хотя и привык много трудиться и превозмогать себя, все еще оставался посредственностью, тогда как Туа родилась талантом.

“Сам бог смеялся надо мной через эту шутовскую девку!”

Туа могла, зайдя в комнату, где играл Сауд, сходу превратить заурядную мелодию в шедевр. На потеху знати и к величайшей злобе своего бывшего учителя. Природа таланта несправедлива. Критериями шедевра маэстро являлись возвышенность, важность, глубина, в то время как Туа плевать хотела на глубокий смысл. Она делала то, что ей нравилось, черпая вдохновение там, куда иные бы из брезгливости даже и не посмотрели. Сауда до глубины души оскорбляло то, что Тухфа, будучи вульгарной и тщеславной барышней, писала такую божественную музыку.

“И это была… рабыня. Та хохочущая дура, которая только что валялась на полу!”

Последней каплей стало желание Шана послушать “Птичку Рашида”. После того, как женщина вернулась домой вместе с хозяином, ночью к ней заявился хмельной Сауд, отослав охрану у дверей. “Я смотрел сквозь прутья клетки, в которую был заключен, и созерцал абсолютную красоту. Как ты… ты, низшее создание за золотой решеткой, могла дотянуться до их сердец?”

После недолгой тирады Сауд попытался воспользоваться правом любого гостя на рабыню-менестреля, но Туа ложилась под господ не по своему желанию. Она впервые сопротивлялась, и это сопротивление закончилось вырванным кинжалом из ножен маэстро и распоротым горлом.

Сауд и Рашид были родственными душами и самыми близкими друзьями - женщина знала это, и поняла, что вслед тоже умрет. Она измазала свои ноги в крови, имитируя следы в коридоре, а сама спряталась, ожидая охрану. Та возвратилась достаточно быстро, а, найдя тело и следы, подняла тревогу.

Тухфа воспользовалась заминкой и спустилась на пустующие этажи. Звук разбитого стекла в окне привлек не просто стражу - а самого Рашида в компании Волка, которые до этого искали ее в первых рядах. Все всё поняли. Женщина не желала бежать, но жить ей хотелось больше. Стоя на краю, она жалобно обернулась на своего хозяина, и встретила взгляд, полный ненависти. Арбалетный болт вгрызся в левое плечо и вытолкнул девушку прочь. Рашид, теряя на горизонте улетающий силуэт, поручил Волку не возвращаться без головы менестреля.

Дни после побега Тухфа помнит плохо. Рана воспалилась, недостаток еды, воды и жаркое солнце породили у женщины горячку. Ночью она летела наугад, ориентируясь только по ветру и звездам, сколько хватало сил, а днем… впрочем, одним духам известно, как Туа не осталась в песках. Ее, истощенную, находящуюся в бреду лихорадки, нашли Свидетели Пророка. Еще с две недели женщина провела в бессознательном состоянии, но проваливаясь в мучительный сон, то изнывая от боли и жара.

Свобода не принесла ни облегчения, ни смысла. Потерянная, одинокая, горюющая - Туа не видела себя без хозяина, словно лошадь, лишившаяся седока на неизвестной и враждебной дороге. Она ничего не хотела, ей не было за что бороться, не к чему стремиться, и лишь желание жизни, кроткое, но настырное, удерживало птицу от полного забытия.

Свидетели казались ей странными. Они не гнали ее, но Туа чувствовала странную недосказанность. Молитвы тоже были странными: будь верным, просвящай, ободряй, защищай, помогай, иди по верному пути... Только женщина не была уверена, где именно это "верно".

Такой мирный, скучный быт был непонятен Тухфа. Но даже у такого народа, казалось бы, "ягнячьего", имелись собственные волки под шкурами. Именно Защитники нашли женщину в одной из своих вылазок, они же помогали перебраться через границу.

Первый раз Волк нашел ее на пути в Кандийское Царство. Защитники не знали, что он пришел за птицей, а Волк подумал, что воины хотят перепродать рабыню. В момент битвы, когда решалось, кому жить, а кому - умереть, Туа уверилась, что хочет быть в команде живых. И свободных. Она не хотела сражаться ни за веру, ни за чужих людей, ни за правду, а только за себя. И потому полетела, оставляя крики и лязг стали позади.

Кандо были чем-то похожи на жителей Шаниата, но и разительно отличались. Несколько месяцев женщина попрошайничала, пока не наткнулась на расписной шатер циркачей. Она уже могла кое-как разъясняться и понимать местных, потому быстро согласилась присоединиться к труппе сперва как причудливый экспонат, а потом и как полноценная часть шоу.

Каждый день, даже когда шатры были собраны, полнился чем-то новым. Всех артистов, праздных гуляк и бродяг, объединяли азарт и любовь к жизни. Сперва Туа потерялась в этом хаосе, но со временем ее голос звучал все смелее, пока не окреп, не усилился, и не зазвучал громче всех. Яркая женщина в ярких одеждах привлекала взгляды, очаровывала толпу на подобии заклинательницы змей. Она пела, танцевала и парила над потолком, вызывая восторженные возгласы. Для Птички-Тухфа простой мир, сжавшийся до дворца хозяина, внезапно лопнул и расширился до невероятных размеров. Вслед за потрясением и восторгом пришли сомнения. Пришли воспоминания, сожаления. Пришел Журавль, которого, вероятно, она оставила по незнанию, отпустила руку друга, потому что согласиться было легче. Потому что бороться - слишком сложно. Пришли образы, перед которыми стоило расстилаться. А потом злость.

Туа полюбила неоднозначность. Неудивительно, что ей понравился Аслан: мальчишка, сбежавший из крестьянской семьи с бродячим цирком. Он не взял в руки меча, но каждое выступление танцевал со смертью, играя с тиграми и львами. Паренек громче всех смеялся над Туа-неумехой, когда та только пришла к ним в труппу. Когда боялась диких зверей, не таких лощенных и трусливых, как у себя на родине. Когда замирала от огромной толпы, когда пыталась избавиться от акцента. Самоуверенный громкий юноша, маленький воин, огромное сердце. Он лучше всех знал, что такое страх, ненависть, беспомощность, но всегда находил в себе силы перебороть эти чувства.

"Ты будешь моим партнером," - как-то сказал он, вкладывая Туа кнут в руку.

И она стала. Стоя за плечом, щелкая кнутом на потеху толпе, глядя в желтые зенки скалящихся хищников. Жизнь на грани, танец со страхом. Они много тренировались в свободное время, много смеялись, танцевали, пили. Много забывались друг в друге в долгие бессонные ночи.

На третий год из знакомства парень преподнес причудливый подарок: пурпурный кристал, не больше грейпфрута, в красивой резной шкатулке. На логичный вопрос циркач только пожимал плечами и отвечал, что купил его, но Туа в этом глубоко сомневалась.

"С ним мы сможем попасть в иные страны. Континенты. Миры! Нужно лишь взяться за руки и растолочь его хорошенечко в руке..."

Опять же, менестрель сладким речам не верила, и все же хранила подарок, потому что ценила этого человека. Его звали Аслан, и в ночи, проведенные с Туа, он клялся, хохоча, что его когда-нибудь загрызет тигр. Но Волк настиг быстрее. В утро после выступления артистов разбудили жуткие крики. Факторум, напавший на свежий след, рвал и метал. Все, что вставало у него на пути, умирало, и Аслан, позволивший Тухфа сбежать, не стал исключением.

Женщина, запертая в одном помещении с Волком, не нашла ничего лучше, чем кинуться к шкатулке. Кристалл сам развалился в руке, и Аслан, с раной от уха до уха, видел своим белесым взглядом мертвеца, как силуэт птицы стремительно исчезает.

Туа обещала себе больше не оставлять следов. И привязанностей. Когда-нибудь она станцует с Волком, если тот зайдет настолько далеко. А сейчас желает испробовать новый дивный мир.