Уотан Нойманн

Уотан Нойманн

Игрок: Семён Болотников
Раса:	Человек
Возраст:	34
Деятельность:	Бывший солдат, после служил телохранителем и ассистентом целителя. Сейчас путешествует, оказывая помощь нуждающимся.
Вероисповедание:	Манифизм
Мировоззрение:	Хаотично-нейтральное

Внешность

Плечистый муж 187 см роста, внешне похожий на уроженца Северной Арамеи. Крепкие мышцы, явно принадлежащие бывалому воину, обтянуты грубой светлой кожей, испещрённой сетью шрамов и швов. Над разноцветными глазами – один изумрудный, другой карий – заложили дугу тяжёлые брови, которые без впадины спускаются в спинку прямого носа. Узкие, истрескавшиеся губы скрывают неровный ряд зубов, а массивный щетинистый подбородок скошен вбок на полногтя. Чёрные волосы средней длины жёсткие, как проволока, и лезут во все стороны, делая голову Нойманна похожей на воронье гнездо. Усы и бороду он поддерживает короткой, но густой, чтобы скрыть часть швов. В прочем, особой разницы нет – складывается ощущение, будто заработал воин эти раны не в бою, а на столе у мясника, так много их змеится по всему телу. Некоторые из ран выглядят смертельными – особенно неровный узкий шрам, полумесяцем обхвативший шею слева от кадыка до хребта. Под одеждой же всё выглядит ещё хуже – некоторые куски кожи между давно закрывшихся ран не соответствуют по цвету с остальным телом, а зигзагообразный шов от солнечного сплетения до паха наводит на мысли о долгом и мучительном потрошении. Не смотря на полученные в течении долгой жизни травмы, Уотан по-прежнему ходит с офицерской выправкой, без следа хромоты или сутулости. Голос же несёт на себе отпечаток времени – низкий и хриплый, он каждое произнесённое слово словно бы покрывает сетью трещин. Таким же голосом говорил бы требушет, если бы осадной машине кто-то подарил бы душу.

Характер и мировоззрение

Характер Нойманна достаточно сложен и противоречив. Побывав в юношестве несгибаемым идеалистом, верящим в справедливость и правду, он прошёл через горнило законченного цинизма. Сейчас его знание человеческой натуры постоянно напоминает ему о нежизнеспособности старых идеалов, но если во времена службы в дружине он находил в этом повод для жестокости, то теперь он привносит в этот неблагодарный мир хоть что-то светлое. Это не значит, что теперь он налево и направо раздаёт леденцы и печенье – но в случае, если человек действительно нуждается в помощи, и не способен решить проблемы сам, Уот вступится. С другой стороны, возрождение старого идеализма имеет и обратную сторону: если он посчитает необходимым кого-то убить, он сделает это без содроганий, быстро и жёстко.

Он неодобрительно относится к аристократам и богачам, но до открытой агрессии это не доходит. На первый взгляд может показаться, что Уотан не доверяет иным народам и видам, как и многие люди – но на самом деле, его подозрительность не зависит ни от нации, ни от возраста – издержки продолжительной службы в страже. Его сложно одурачить – но свои догадки воин держит при себе до необходимого момента, и если необходимо, готов показаться глупее, чем есть на самом деле. В прочем, он тоже совершает ошибки, ведь его опыт и знания хоть и обширны, но не всеобъемлющи.

Отношение к магии у Уота также неоднозначное. Он испытал на себе её мощь и не раз видел, как магическое искусство позволяло его учителю и другу возвращать в семьи тех, кто не просто оказался на пороге смерти, но ещё и успел вытереть ноги и повесить плащ на вешалку. Он понимает ценность и мощь магии – но также он считает, что магов в мире должно быть мало. Слишком мало людей достаточно ясно мыслит и держит эмоции в узде, чтобы не использовать эти силы во зло – и если они станут доступны каждому, в конце не останется никого.

Аспектов Нойманн считает паразитами, обречёнными чудовищами без тел. Его поражает глупость тех, кто добровольно призывает их к себе – цена за даруемые ими силы слишком велика. Потерять волю и стать марионеткой? Кто согласится на это, пускай и в долгосрочной перспективе? Но искажённые потомки таких глупцов, факторумы, не вызывают у него гнева или отвращения: они не виновны в своём облике, и в их крови тикает бомба замедленного действия. Они достойны если не жалости, то хотя бы понимания.

Страхов в течении жизни у Нойманна было много. Сейчас его главный страх встречает его в зеркале. После того, как дружинник был вырван из цепких рук смерти, в его характере и образе мышления произошли неожиданные изменения – и пускай они были положительными, и возвратили ему понятие совести и чести, они пугают Уотана. Он нередко задаётся вопросом: жив ли он по-настоящему? Или же семипалый колдун просто собрал себе подмастерье и телохранителя, вложив в голову то, что посчитал нужным, и убрав всё остальное? По своей ли воле он лечит людей и ищет целителя, способного продолжить исследования Кейла, или лишь исполняет безмолвный приказ своего создателя? Ответа на эти вопросы он не может найти. И по этой причине Уотан часто видит кошмары, в которых ему приходится сражаться с собственным трупом, смеющимся на каркающий манер семипалого…

Характеристики

• Сила:7
• Крепость:6
• Выносливость:5
• Подвижность:6
• Реакция:7
• Гибкость:4
• Эрудиция:6
• Концентрация:6
• Сила воли:6
• Удача:7
• Меры Крови:20

Навыки

Спец – Медицина

Спец - Колюще-рубящее

Спец - Древковое оружие

Спец – Рукопашный бой

Спец - Выживание

Спец – Скрытность

Спец – Верховая езда

Ученик – Колюще-режущее

Ученик - Владение щитом

Ученик - Следопытство

Ученик – Травничество

Имущество

Доспехи:

Бордовая стёганая куртка играет роль поддоспешника, прикрывает область до паха. Трёхслойная набивка была несколько раз заменена, куртка покрыта множеством заплат – но ткань не сгнила от долгого пользования, и она по-прежнему прочна. Ноги защищают стёганые шоссы с двумя слоями набивки. Защитой туловища служит бригантина. Большие пластины толщиной 1,5 мм прикрывают грудь и спину. Мелкие пластины толщиной 0,8 мм защищают подмышки, рёбра и бёдра. Все пластины лужёные (во избежание ржавчины), располагаются друг над другом с большим нахлёстом и проложены тканевыми лентами, уменьшающими производимые при движениях звуки. Тёмная суконная покрышка с двумя слоями крепкой льняной ткани и кожаный внутренний подклад прочно прибиты заклёпками, что также уменьшает риск потерять фрагмент защиты при повреждении пластинчатого жилета. Вес – 7 кг.

Бёдра и икры прикрыты шинно-бригантной защитой. Продолговатые металлические пластины толщиной в один миллиметр смонтированы на мягкую основу. Когда застёжки затягиваются на носителе, зазоры между пластинами полностью закрываются. Поверх пластин нашита кожаная покрышка, для надёжности проклёпанная. Колено защищено металлическим наколенником, обёрнутым материей. Паховая область защищена стальным гульфиком, снаружи также обитого кожей, а изнутри проложенного смягчающим подкладом. Такой комплект отлично рассеивает удар и не сковывает движения, а также в случае нужды позволяет действовать скрытно

Руки защищены таким же шинно-бригантным комплектом с металлическим налокотником. Наплечники отсутствуют, кисти закрывают бригантные перчатки (защитные пластины внахлёст, на мягкой подложке)

Оружие: Меч-бастард. Рукоять 33 см, клинок – 95 см. Арамейская сталь. Выгнутая заточка. Рукоять оплетена кожаными шнурами и завершается крупным стальным «яблоком». Ножны из ясеня обиты изнутри войлоком, снаружи обтянуты кожей, зафиксированы заклёпками, стальными кольцами и навершием. Носит или на поясе слева, или, в труднопроходимой местности, перевешивает его на спину, если не ждёт атаки.

Кинжал «Вьюга» Рукоять – 13 см, клинок – 25 см. Виллеримская сталь. Ромбовидный клин с подводами. Рукоять вырезана из горного хрусталя, камень зафиксирован стальным витым навершием. Ножны из моржового бивня, украшены резьбой и инкрустацией из того же хрусталя – а клинок фиксируется вмонтированными в кость кусками магнитного железа. Носится обёрнутым в ткань, глубоко в сумке – потому как Уотан его бережёт как товар, на случай нужды в деньгах.

Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

./Special:FilePath/Кинжал_"Вьюга".jpg

Кинжал Рукоять – 12 см, клинок – 25 см. Марханская сталь. Ромбовидный клин с подводами. Рукоять вырезана из ясеня и обёрнута свиной кожей, завершается грубым железным навершием. Направленные к острию «рожки» гарды позволяют поймать чужой клинок и отвести его или сломать – как повезёт. Ножны из берёзы изнутри обиты войлоком, снаружи оплетены шнуром. Кинжал размещён на поясе за спиной, рукоятью к левому боку.

Тесак Рукоять – 14 см, клинок – 35 см. Полуторная заточка (у острия с двух сторон, у гарды – с одной). Мархамская сталь. Прямой клин с долом, вогнутые спуски. Рукоять вырезана из дуба, яблоко вырезано монолитом с рукоятью. Буковые ножны изнутри обиты войлоком, снаружи обтянуты кожей, нож фиксируется ремешком-застёжкой. Располагается на правом бедре, ремни застёгнуты таким образом, чтобы ножны были вплотную прижаты к доспеху.

Одежда: Под всеми слоями защиты находится бежевая шерстяная рубаха и подштанники, поверх которых натянуты штаны из телячьей кожи. Носки также связаны из овечьей шерсти – хоть они уже почти не гнутся, от холода они защищают. Шею обматывает плотный войлочный шарф чёрного цвета, во вьюгу закрывающий лицо по самые глаза. Поверх брони наброшен рогожный плащ с капюшоном цвета серого камня. Обут в сапоги из плотной кожи, подошва толстая, но упругая.

Прочее: Артефакт (эксперт, синие духи) – бесконечный подсумок, носимый на ремне через плечо. Выглядит как потёртая сумка из толстой кожи, прямоугольной формы, размерами дл 37см, выс 30 см, шир 14, при открытии которую можно развернуть на сегменты. В каждом сегменте есть карман - портал в подпространство вместимостью 20 литров. Итого все подпространства вместе вмещают 40 литров. Стенки "карманов" внутри мягкие, покрыты ворсом и при нажатии легко прогибаются, не встречая сопротивления существующих граней сумки. Через один карман прощупать другой не представляется возможным. Помимо того, что сумка внутри куда больше, чем снаружи, она также уменьшает вдвое вес находящегося в ней груза. Кроме того, удары по сумке не наносят ущерба хранимым предметам - только если сумку разорвать, находящиеся внутри объекты будут задеты. Так как внутренности сумки не являются отдельной экосистемой, в ней можно свободно перевозить живых существ малого размера Так как сумка является артефактом, созданным экспертом, она хранит свой заряд в течении 20 лет (но по воле случая сейчас заряд в сумке подходит к концу, потому необходимо заглянуть к зачарователю). Если заряд опустошится при заполненной сумке, карманы потеряют свои волшебные свойства, и хозяина артефакта будет ждать неприятный сюрприз – все карманы будут соответствовать размеру подсумка, и вещи их просто порвут, посыпавшись наружу. В прочем, если эти повреждения аккуратно зашить, есть надежда, что зачарователь восстановит магический узор и сумка снова обретёт чудесные свойства Строго не рекомендуется пытаться уложить один артефакт типа «безразмерный мешок» в другой. Если это произойдёт, оба артефакта уничтожаются вместе с содержимым, создавая пространственную аномалию – возникает воронка 3 метров в диаметре, засасывающая в течении нескольких секунд всё, что находится в зоне поражения. Поглощённые воронкой предметы и персонажи сжимаются в общую сферу размером с крупное яблоко, чтобы по окончании заклинания взорваться и оросить округу смешанными в однородную массу ошмётками. Ужасная смерть.

В этой сумке находятся:

1) Дневник Кейла Ваар Хронса, учёного, целителя и мага. Страницы покрыты аккуратным, мелким почерком (поразительно, учитывая что гениальный хирург пришил себе дополнительные пальцы), который иногда уступает место жутковатым анатомическим наброскам и чертежам вспомогательных устройств. Изложенные в этой книге теории, рецепты и описания проведённых экспериментов открывают перед учёным человеком большие возможности: начиная от пересадки органов любой сложности и заканчивая модификациями тела и созданием големов плоти. Если её изучит человек большого ума, но низкой морали – быть беде. Уотан же, не смотря на долгую жизнь в убежище Кейла, понимает из описанного не более десятой части.

2) 300 золотых солидов. Оставшееся от денег Джозефа О-Мнемора, отданных за попытку исцеления от вампиризма. Оставляемую для себя мелочь Уот носит отдельно – в кошельке за пазухой.

3) Хирургический набор – иглы, зажимы, скальпели, крюки, расшилители, пилы и многие другие инструменты для широчайшего спектра операций. Все инструменты распределены по отдельным кармашкам кожаного полотна, которое служит чехлом для набора и в закрытом состоянии сворачивается в трубку. Здесь же лежат жгуты и чистый перевязочный материал

4) Сменная одежда – аналогичные носимым комплекты, близкой расцветки и состояния. Полезно, если пришлось пройти через болото или если в бою вся одежда пропиталась кровью.

5) Инструменты для поддержания качества оружия – точильный камень, защищающее от ржавчины масло, ремонтный комплект для починки рукояти и ножен, включающий заготовленные бруски дерева, напильники, пилу, стамеску, заготовленные ремни для оплётки, металлические штифты и коробок с кусками смолы (если её растопить на огне, можно использовать как клей). Позволяет чуть реже обращаться к кузнецам.

Кроме зачарованного подсумка, Уотан использует и обыкновенные. Это позволяет избежать лишних вопросов и лишнего интереса к артефакту.

1) Кошель. Хранится во внутреннем кармане стёганой куртки, содержит 85 бронзовых дукатов и 4 серебряных марки.

2) Нагрудная сумка. Расположена на ремне, прикрывает левый бок, но не мешает движению рук или вынимаемого из ножен бастарда. Содержит кремень, кресало и трутницу.

3) Сумка-заплечница. По сути, обычный мешок на лямках, носимый на манеру рюкзака. В нём лежат котелок, две шкуры для создания удобной лежанки, моток верёвки на 4 метра, бурдюк на 2 литра (заполнен родниковой водой) и фляжка на поллитра (заполнена ромом). Также там находится килограмм сухарей и две полоски вяленой конины.

Биография

Уотан родился в 268 году. Его мать - Фрида Майер, жена барона Ханса Майера, а про отца известно мало – только то, что он когда-то постучался в ворота усадьбы и попросил крова на ночь, назвавшись Ригом. Ханс тогда был в отъезде, и так случилось, что через девять месяцев у него появился сын, отмеченный таинственным странником. Барон отправил свою жену в монастырь, где та и пробыла до конца своих дней, а вот почему он оставил младенца – не известно. Быть может, он просто не смог заставить себя обречь его на верную смерть, а может, просто оставил его как напоминание. В любом случае, он не стал себя утруждать воспитанием ребёнка – этим занималась многочисленная прислуга.

Помимо Уота в семье было 15 детей разного возраста – те, что постарше, относились к бастарду с благожелательной снисходительностью, а вот молодые всеми способами пытались проявить своё презрение. И всё бы ничего, если бы только юные шакалы ненавидели Уотана – глава семейства также срывал свою злость на ребёнке. Спасением от побоев и насмешек стала старая библиотека, в тёмных углах и переходах которой Уотан мог оторваться от погони. Забившись под полку, он нередко проводил вечера в чтении найденных там же книг со сказаниями и легендами, покуда о его существовании снова не вспоминали. Со временем молодым наследникам рода Майеров пришло время учиться боевому делу. Получая синяки и затрещины от нанятых отцом мастеров, они отыгрывались на бастарде, избивая его до посинения тренировочными деревянными мечами. Старшее поколение наследников, то ли из доброты, то ли ради забавы, начали давать свои уроки Уоту – со временем его навыков стало хватать, чтобы дать отпор своим мучителям. Правда, эти победы радости не приносили – ревушие мальчишки бежали жаловаться к отцу, а тот уже без усилий задавал трёпку зарвавшемуся ублюдку.

Не смотря на условия, Уот рос достаточно открытым ребёнком. Да, его отношения дома не задались – но зато он находил себе друзей среди слуг, торговцев и уличных детей. В глубине души он верил, что мир – светлое место, а с ним просто произошло какое-то недоразумение, и со временем всё станет лучше. Истории о благородных рыцарях и богорожденных героях будоражили его разум, не давая его надеждам угаснуть. Мечтая повторить путь от грязных казарм до лучей королевского фавора, он в 282-м году пошёл в городскую стражу посыльным, со временем проходя обучение и метя на место патрульного. Тогда же он сменил фамилию – точнее, придумал себе первую, так как до того он всё равно не считался членом рода Майеров. Он назвался Нойманном – «Новым человеком», тем самым отмечая новую страницу в своей жизни.

Дорога к успеху обрывалась сточной канавой повседневной работы, и с годами ошеломляющий оптимизм тускнел. О героях из легенд он если и говорил, то лишь с иронией – мол-де если меня не задушит этот мордоворот из шайки Смеющегося Билла, и удастся доложить командиру о новой малине засевшего у всех в печёнках головореза, то можно считать, что подвиг на сегодня совершён. А заместо принцессы из одинокой башни сойдут и шлюхи со Свечной улицы. В прочем, даже потеряв веру в чудеса, Нойманн оставался целеустремлённым человеком – со временем он заслужил достаточное доверие у начальства, чтобы то дало ему рекомендательное письмо для перевода в дружину к одному из многочисленных рыцарей. В 289 году он стал всадником в должности сержанта дружины. Служба в дружине была куда более разнообразна, но и значительно более опасна. Но значительная прибавка к зарплате, собственный конь и сытое брюхо выглядели куда привлекательнее ежедневных стычек с городскими отбросами и ежедневного супа, обладавшего отвратительной привычкой разглядывать едока и лениво отбиваться от ложки многочисленными щупальцами неизвестного происхождения. Нередко приходилось испачкать руки, выполняя очередной приказ, но по какой-то искажённой логике Уотан принимал это, как возможность отыграться на не совпавшем с его детскими надеждами мире и сделать его ещё менее справедливым.

Следующим переломным моментом в жизни Уотана стало, казалось бы, обычное задание, полученное в 293 году: жители отдалённой деревеньки уже месяц не присылали обозов с накопившимся оброком, и конной части дружины было велено съездить и лично разобраться с причинами недобора. Если есть что-то в закромах - забрать, если же село осталось вовсе без запасов - выяснить, почему. Прибывший в указанный посёлок отряд попал в ловушку: оказалось, жители приютили у себя чёрного колдуна, и тот отплатил им за доброту, обратив их в толпу ходячих мертвецов. Солдаты дрались как звери, и множество нелюдей на их пути обрело вечный покой – но зомби не знают ни боли, отдыха, и спустя несколько часов ожесточённых боёв дружина была уничтожена. Лишь двое смогли сбежать с проклятого хутора – и Нойманн не был одним из них.

Он очнулся уже под утро. Пламя пылающей харчевни освещало грязную улицу ярким, живым светом – но открывшаяся картина отнюдь не была обнадёживающей. Умертвия – как изрядно подгнившие крестьяне, так и относительно свежие члены его отряда – деловито шаркали от дома к дому, собирая припасы и оружие, и в своих трудах не обращали внимания на недоумённо моргающего теплокровного. С трудом повернув голову, Уот прикусил себе язык, чтобы не вскрикнуть от увиденного. На его теле не было живого места – грудь разорвана, в раздувшемся от крови брюхе засел осколок косы, на месте левой ноги валялся мешок скрученной плоти с торчащими в стороны зубцами раздробленной кости. А ещё он выяснил, от чего было так сложно двигать головой – из шеи торчала длинная щепка, каким-то чудом не задевшая трахею и засевшая глубоко в мышце.

Беспомощно оглядевшись, воин смачно выругался. К сожалению, его продолжительный экспромт на тему некромантов, дальних деревень, и так некстати оказавшихся ложью легенд о привычке нежити пожирать павших заинтересовал только вальяжно проходящую мимо лошадь с волочащимися по земле внутренностями. Провожаемый её пустым взглядом, Уотан снова отключился – как он надеялся, в последний раз.

Следующее пробуждение было ещё менее приятным. Приятное онемение болевого шока прошло, уступая место звенящей и искрящейся агонии. Всё тело стянули ремни, прочно прикрепившие Нойманна к подобию пыточного стола. Где-то в недосягаемой высоте качалась на проволочном крюке масляная лампа, освещающее бугристое лицо палача. Мужчина очень многих лет… и очень многих бед, судя по огромному количеству швов. Увидев, что воин пришёл в себя, он бросил окровавленное полотенце в медный таз и подошел ближе к своему пленнику.

- Ну здравствуй, парень. Чувствуешь себя лучше? – спросил старик, оттягивая веко бойцу и внимательно разглядывая воспалённое глазное яблоко, бешено вращающееся в глазнице.

«Чёрт, да у него же по семь пальцев на руках!»

- Кхркхрт…, - Уотан закашлялся, неожиданно осознав, что в его горле уже давно не было слюны. Прохрипевшись и сплюнув в подставленное ведро густой комок чёрной слизи, он попробовал снова издать что-нибудь похожее на речь, - Кто ты, старик? Дознаватель? Если так, тебе придётся приложить немало фантазии, чтобы сделать мне ещё больнее.

- Ничего-то ты не понимаешь… Боль – это хорошо. Значит, что ты живым вернулся, - Старик отошёл в сторону, чтобы подобрать банку с плещущейся в ней мутной жидкостью. Поморщившись от резкого запаха (вроде бы спирт, а вроде и нет…) он ловким движением выловил оттуда что-то круглое, повертел в пальцах и швырнул обратно, - Жабье дерьмо, карие закончились. Ну, хоть по диоптриям сойдутся. У тебя, парень, хоть я тебя и подлатал, время утекает – того и гляди, к праотцам отправишься. Могу это исправить, если отплатить сможешь.

- Ну и что тебе нужно? – Уотан усмехнулся, из-за чего правая сторона лица взорвалась новой вспышкой боли, - У меня ни денег с собой, ни вещей, а рассказывать ничего я тебе не буду, хоть колья в ладони вбивай. Коли у меня язык развяжется – пожалею потом, что простой смертью не умер!

- Нужно мне больно содержимое твоей головы, как клещ в исподнем, - покачал головой старик, подталкивая к столу железный бак с тянущимся от крышки кожаным рукавом, - Я другую монету принимаю. Обычно, ежели я кому дам руку помощи… или ногу, если топором отхватят… а, не важно. В общем, я с человека разрешение беру, что после его смерти его родные не похоронят тело, а мне отдадут. Ну а так как на тебя мне придётся почти все запасы истратить, ты послужишь мне при жизни, - жуткая кисть приподняла затылок воина над столом, пропуская узкие ремешки в какую-то дыру в досках, и закрепляя рукав на лице Уота, - Считай, что твой клинок теперь служит не стране, а её жителям. Ну, по рукам?

Пар, поваливший из бака, быстро наполнил лёгкие раненого. На Нойманна вдруг навалилась усталость, и сквозь нарастающий в ушах звон он попытался прокричать ответ:

- Ты что, тоже чёрный маг? Как тот, в деревне?

- Чёрный, белый… кому какое дело. Всё, спи, - Глаза старика засветились жемчужным огнём, окончательно придавая тому вид неклюда из детских сказок, - Кстати, зовут меня Кейлом…

Когда, вооружённый скальпелем и мощной магией, лекарь по кусочкам собрал павшего воина, он снова позволил тому проснуться. Тогда он подробнее рассказал о себе, своей работе и новых обязанностях Уотана. Всюду следовать за лекарем, помогать с ранеными и больными, а также держать подальше от Кейла бандитов и религиозных фанатиков – звучало несложно, и Нойманн смирился с поворотом судьбы. На службе его всё равно считают мёртвым, если бы искали – нашли бы. В том, что чародей не нуждается ни в защите, ни в помощи, он был абсолютно уверен. Но и в том, что за подаренную жизнь необходимо расплачиваться, он был уверен не меньше. Потому он без вопросов и сомнений выполнял условия данной клятвы – год за годом.

Со временем Уот начал всё больше прикипать к этому странному старику. Тот обладал огромной силой, подкреплённой могучим интеллектом – а всё это, словно праздничный хлеб, было покрыто глазурью чёрного юмора и ехидства. Они сдружились с Кейлом – обходя соседние деревни, они в меру возможного помогали раненым и больным, ставя тех на ноги. Разорённая мертвецами деревня со временем была снова заселена, пускай новые жильцы и зареклись никогда не давать крова незнакомцам. Потом, возвращаясь в убежище, они размещали собранные трупы в леднике и экспериментировали с сохраняющими растворами. Нойманн мало понимал из того, что объяснял ему старик – но усердно помогал в том, что мог исполнить. В трудах прошло семь с небольшим лет.

Одним зимним вечером в тяжёлую дубовую дверь дома Кейла постучался необычный проситель. Он был не красив, одет в рубище, но высокородная манера держаться и говорить выдавала человека немалых интеллектуальных качеств и выдержки – словом, он вовсе не походил на обычных нетерпеливых пациентов, каждый месяц появляющихся у порога. Он поклонился жильцам, представившись Хандом - имя его наверняка было выдуманным, ведь ни один родитель не назовёт своего сына собачьим именем. Его просьба была необычна: он предложил огромную сумму в золоте за исцеление от вампиризма, недуга, граничащего с проклятьем. Рассыпаясь в комплиментах и обещаниях, он умоляюще заглядывал в глаза испещрённого швами старца. В итоге оба сердца Кейла дрогнули от жалости к раскаивающемуся монстру, и тот согласился провести эксперимент.

Ханд две недели обитал в леднике, выходя оттуда только для того, чтобы снова лечь на стол. Целитель изучил кровососа, составив на этом исследовании, возможно, самое подробное из существующих описание анатомии малокровного. Результат был неутешителен – тело прошло серьёзную трансформацию, и если каким-то образом разрушить проклятье, оно умрёт, не способное к обычному существованию. Оставалось два пути: или вампир наложит на себя руки, не способный мириться со своим сверхъестественным голодом, или его душа будет каким-то образом перемещена в новое тело.

Кейл решил провести беспрецедентную операцию: изъять мозг Ханда и попробовать его подключить к телу свежего трупа, ещё не тронутого разложением. Обдумав всё, кровоглот согласился на этот шаг – он знал, что в случае неудачи смерть будет быстрой и почти безболезненной. Но такое своеволие проклятого не могло не задеть его демонического покровителя – Аннара. Дэв не дал целителю проверить его теорию – в начале операции он потушил последние искры человечности в Ханде, наслав на монстра безумие. Вампир разорвал сковывающие его путы и, осушив Кейла, бежал из убежища.

Уотан не успел помочь своему спасителю и наставнику, и не поспел за бегущим с нечеловеческой быстротой чудовищем. Потому, прежде чем сорваться в погоню, он провёл ещё неделю в омертвевшем убежище. Похоронил Кейла, отдельно от него захоронил и трупы, служившие его учителю источником «запчастей» для врачевания увечных. Забрал безразмерную сумку целителя, с которой тот путешествовал по окрестным деревням, упрятав в неё вещи и припасы, необходимые в пути. Туда же отправилось и подаренное вампиром золото. Спустившись в деревню, со следующим обозом отправил письмо в ратушу родного города, в котором воззвал к учёным мужам – богатая библиотека не должна была пылиться без хозяина, или уйти на растопку в особо лютый мороз. Одну книгу он не оставил – рабочие заметки хирурга, в которых тот описывал свои методы, эксперименты и достижения – так как Кейл не раз говорил, что, в случае его преждевременной смерти, Нойманн должен будет передать эту книгу не мастерам наук и медицины, а талантливому подмастерью, ежели такой встретится в путешествиях. «Тот, кто уже всё знает, обзовёт мои наработки бредом и ересью. А вот тот, кто ещё не узнал границы возможного, извлечёт из неё немалую пользу» - вот единственное поручение, которое получил Уот, и чем он мог отплатить за подаренную жизнь. Но перед этим он должен был остановить взбесившегося монстра… потому, дождавшись гонца из Академии, он оставил ему ключи от убежища и, собрав вещи, двинулся в путь.

Выследить осторожного вампира почти невозможно. Но когда упырь превращён своим владыкой в безумную тварь, достаточно просто следовать за слухами о пропадающих людях и кровавых побоищах на фермах. Пройдя многие мили, смотря по пути на десятки разорванных, обескровленных жертв, воин поддерживал кипящую в груди злость, повторяя про себя строчки из дневника Кейла. Масляный фонарь жёлтым лучом рвал ночную тьму, разбрасывая съёживающиеся лоскуты ютиться по густым теням. Над деревней нависла гробовая тишина – ни птица, ни ветер, ни чей-то голос не нарушали студенистого спокойствия морозного воздуха. Окна были темны и пусты, как глазницы в черепе, двери изб были выворочены из петель и снесены в сторону, превращённые в мелкую щепу под могучими ударами чудовища. На трупах селян уже собрались тучи белых мух – снежинки оседали на широко распахнутые глаза, погребая под собой высушенные останки. Лишь в распахнутом проёме часовенки ютился свет, и мечущаяся тень выдавала присутствие Ханда. Обнажив меч, Уотан уверенно шагнул внутрь.

Деревянные половицы предательски заскрипели под ботинками вошедшего, но вампир даже не повернул головы в его сторону. Снова и снова вгрызаясь в шею обмякшего священника, он жадно пил свою жертву, не желая потерять ни капли крови. Но пергаментно-белая кожа всё больше обтягивала оскалившийся череп, и спустя пару мгновений мумия с глухим стуком была отброшена в сторону. Ханд обернулся лицом к своему гостю, и оскалился в звериной усмешке. Из глаз, носа и ушей вампира текла кровь – он давно превысил свой лимит, но безумие не позволяло ему прекратить затянувшуюся трапезу:

- Запах-х-х… знаю-с-с-с, - в его глазах на мгновение сверкнуло что-то от того несчастного, что просил о спасении у лекаря-чудотворца. Но стоило фонарю чуть мигнуть, и перед Нойманном снова стоял монстр, - Вкус-с-сно пахнеш-ш-шь!

- Сейчас жареным запахнет, падаль… - пророкотал воин и отпустил фонарь. Когда колба только коснулась земли, когти кровососа выбили искры о вовремя взметнувшийся клинок. На мгновение лица дерущихся подсветил крутнувшийся луч – два почти одинаковых оскала, не понять, какой из монстров страшнее… А после раздался звон, и две фигуры поглотило жадное пламя.

Должно быть, боги были милостивы к Уоту – он пережил эту схватку, и подарил покой не-мёртвому аристократу. Покинув пылающий хутор, он раскопал свой тайник и, забрав книгу и золото, отправился в дорогу. Ему предстоял нелёгкий путь, в конце которого ждал кто-то, готовый принять мудрость семипалого лекаря, способного при помощи мёртвой плоти дать надежду живым.

После истории с вампиром Нойманн целый год путешествовал по Арамее, желая найти в академиях и больницах того, кому он сможет передать труды своего мастера. Чтобы не вызвать гнева старых врачевателей рассказами об удивительных и жутких методиках семипалого, он придумал себе легенду: придя в очередную обитель мастеров лекарского дела, он назывался посланником дворянина, пожелавшего остаться инкогнито. При помощи приличной одежды и дворянских манер, которые было нетрудно спародировать после детства в имении барона он создавал достаточно правдоподобный образ, чтобы быть выслушанным. Он говорил, будто его милорд потерял руку в дуэли, и готов осыпать золотом любого, кто вернёт её – притом любые, даже самые хитроумные протезы не устроили бы этого таинственного богача. И раз за разом он получал ответ, что не найдётся такого мастера, кто мог бы полностью восстановить утраченную конечность. Поблагодарив за аудиенцию, Уот отправлялся к следующей академии, тая надежду найти хоть упоминание о том, к кому можно было бы обратиться с подобной задачей.

Дорога от больницы к больнице, от академии к академии змеилась между трактирами, ставшими основным источником заработка для Уотана. Выправляя сломанные носы, вырывая больные зубы и готовя простые мази для натруженных суставов, он зарабатывал достаточно, чтобы при новой аудиенции учёные мужи не раскрыли его обман. И пускай брал с больных он совершенно смешные суммы, постоянный поток клиентов позволял сытно есть, спать на хороших кроватях и платить привратникам за пропуск в больницы для высших чинов общества, где он задавал становящиеся привычными вопросы. Порой приходилось делать перерывы в путешествии – постоянно сталкиваясь с больными, он и сам порой подхватывал злосчастные недуги, но благодаря полученным знаниям ему удавалось облегчить симптомы и ускорить своё выздоровление. Дважды в пути он получал и более наглядные травмы – колотую рану от кинжала бандита, чудом не навредившую печени, и перелом нескольких рёбер при падении почтовой кареты, когда у старого кучера неожиданно встало сердце. Из-за них тоже приходилось останавливаться в корчмах, чтобы процесс заживления прошёл без осложнений. И всё-таки, проделанный путь принёс свои плоды. В одной из лечебниц до Нойманна дошёл слух, что на Майдах перебралось немало бывших студентов, отправившихся в поисках признания, сокровищ или для того, чтобы избежать кары за проведение запрещённых экспериментов. Уот вспомнил слова Семипалого: «Тот, кто уже знает всё – видит лишь то, что хочет. Кто же ищет знаний, увидит куда больше». Быть может, среди этих беглецов найдётся кто-то, кто поможет разобрать тайны целителя-отшельника? Нойманн решил, что попробовать стоит. Поэтому он отправился к порталу, ведущему в Альдегар…